Здравствуйте уважаемый Константин Юрьевич и вся редакция «Руси Православной».
Пишет Вам раба Божия Валентина. Я хочу сообщить Вам об одном деле, важность которого, я думаю, вы сумеете оценить. Суть дела такова.
В 1991 году, когда мощи преп. Серафима Саровского после вторичного их обретения находились в Москве в Елоховском Богоявленском соборе, я со своей больной дочерью (Александрой) поехала поклониться им. И вот прикладываюсь я к мощам и вдруг совершенно четко мысленно слышу: «Приедешь сюда 15 раз — и твой ребенок исцелится». Поскольку я была человеком по существу неверующим, т.е. принять чуда Божьего была не способна по неверию своему, то отошла в недоумении и подумала: «Ну, надо же, какая только чепуха в голову не придет. Вот как просто: «приедешь 15 раз» — и все. И это когда вся медицина отказалась», — и никуда не поехала.
Когда через несколько месяцев я пришла немного в ум и узнала, кто такой преп. Серафим Саровский, какие чудеса он творил и творит, я стала почти в отчаянии плакать и молиться, как могла, и преп. Серафим Саровский явился мне во сне.
В первый раз он явился и велел читать три акафиста: Господу (я читала, в основном, «Воскресению Христову»), Матери Божией (через несколько дней голос сказал во сне: читай «Споручнице грешных») и преп. Серафиму Саровскому.
Я взяла благословение и начала читать акафисты по ночам, потом по благословению архимандрита Кирилла (Павлова) добавила сугубый пост и вот, через полтора года, мне опять явился во сне преп. Серафим Саровский и велел искать икону Божией Матери «Ченстоховскую» (по-русски «Частоховскую»). Через некоторое время был еще один сон, уже третий, также подвигающий на поиски иконы «Частоховской» Божией Матери». И вот уже в течение семи лет происходят удивительные события, связанные с этим образом, о которых не только рассказать, но и перечислить их здесь нет никакой возможности.
* * *
Чтобы выполнить благословение преп. Серафима Саровского и тем самым хоть как-то успокоить свою мятущуюся совесть, я съездила 15 раз в Дивеево. Как-то однажды, когда я прикладывалась к мощам, вдруг слышу: «Ну, что, не хотела пройти легким путем, пройди теперь тяжелым: необходимо, чтобы об исцелении твоего ребенка служил молебен сам Патриарх, но молебен этот должен быть одновременно и о спасении России».
Молебен этот должен быть соборный, т.е. всенародный, покаянный, Матери Божией перед образом Ее «Ченстоховским» о спасении России, объявленный на определенный день по всей стране. Возглавить его должен сам Патриарх. Все упование должно быть возложено на Матерь Божию. А также Господу должен быть дан обет, что когда Матерь Божия спасет Россию, то Ей будет построен величественный храм, как Спасительнице России в честь образа Ее «Частоховского», т.е. образ этот должен быть как бы заново прославлен в России, поскольку он у нас незаслуженно забыт, а принесли его, между тем, в земли славянские святые равноапостольные Кирилл и Мефодий. В случае, если все это будет выполнено, то нам твердо обещана победа над христоненавистниками и воскресение Святой Руси.
В 1997 году на праздник «Державной» Божией Матери в тонком сне я слышала удивительную фразу. Запомнить ее для меня оказалось совершенно невозможно, удалось лишь приблизительно уловить смысл: что как бы особая благодать от «Державной» иконы переходит к «Ченстоховской», что это — икона последних времен для России и что молиться о спасении России и просить о даровании России Царя православного надо перед этим образом.
* * *
Неожиданное подтверждение своим словам я нашла несколько месяцев назад в книге «Неизвестный Нилус», в воспоминаниях современников об этом знаменитом церковном писателе (II том, стр.352).
«Было это в первые годы революции… Никто не ведает судеб Божиих, — неожиданно произнес Нилус — хотя великому прозорливцу преп. Серафиму Саровскому и многое было открыто. Скажу только, что о переживаемом нами страшном времени не раз говорил он близким людям и горько плакал при этом, но говорил также, что по времени Господь даст еще известный срок, около 15 лет, России на покаяние и что при освобождении нашей родины какую-то положительную роль сыграет Польша. Если после этого Россия все же не покается, то гнев Божий изольется на нее в еще больших размерах. И это несомненно так, — продолжал он далее, — если Россия не услышит этого призыва, …то мир погибнет, ибо без православной России на земле воцарится царство тьмы, а с ним и неизбежная эсхатологическая гибель человеческая».
А что такое Польша? И чем она может нам помочь? Оказывается, что именно там, в католическом монастыре уже несколько столетий хранится плененная папистами икона Ченстоховской Божией Матери после того, как она была отъята у православных князем-вероотступником Владиславом Опольским. Более того, благочестивые поляки уже давно именуют ее «Королевой Польши»! Конечно, все это надлежит внимательно исследовать и понимать исключительно в духовном плане. По такому поводу я в разное время обращалась к пяти известным своей духовностью священникам, и никто из них не сказал, что я в прелести. Все отнеслись к моему делу благосклонно. Короче всех высказался отец Николай с острова Залита, он сказал: «Радуйся, тебе Господь открыл тайну».
* * *
Я предприняла несколько попыток попасть на прием или письменно сообщить обо всем, что мне стало известно, Патриарху Алексию II. Сначала я написала письмо Его Святейшеству и, желая ускорить дело, отдала прямо в руки его секретарю. Коротко выслушав в чем дело, секретарь сказала, что она письмо Патриарху передаст, но чтобы ответа я не ждала.
Затем я пошла на прием к архиепископу Арсению (тогда он был еще епископом). Услышав слово «сон», Его Высокопреосвященство меня просто выставил за дверь. К протоиерею Владимиру в Патриархию я обращалась дважды. Последний раз — по благословению отца Кирилла (Павлова). Слушать меня протоиерей Владимир, конечно, не стал, сказав, что таких, как я, «здесь ходят по сто человек на день и все пекутся о спасении России». Я сказала, что пришла не просто так, а по благословению отца Кирилла, на что мне было замечено, что отца Кирилла за это отругают. Я была, откровенно говоря, потрясена такой постановкой вопроса, что же это: старец для церковного начальства вроде уже и не старец?
Отчаявшись каким-либо образом попасть к Патриарху, я решила передать свой материал прямо в руки Его Святейшеству.
По Божией милости один добрый человек подарил мне приглашение на Патриаршую службу в Успенский Собор Кремля, и мы с дочерью туда отправились. Я напечатала весь свой материал (жалею только, что в слишком большом объеме и довольно-таки путано) и отдала вместе с иконкой Матери Божией «Ченстоховской» в руки дочери, надеясь, что, может, ей будет проще это сделать, чем мне.
Кто был на Патриарших службах, тот может себе представить, как это сложно — что-либо передать в руки самому Патриарху. Когда Его Святейшество пошел на выход, началась сильная давка, в результате которой, как мы ни старались устоять, нас смели и смяли.
И вот, когда Патриарх уже прошел мимо нас и удалился на несколько метров, я просто в полном отчаянии подумала: «Господи, ну это же невозможно!», — т.е. передать в руки Патриарху ничего невозможно. И тут случилось чудо! Патриарх вдруг остановился, повернулся и спросил: «А где девочка?». Все, конечно, удивились. Я кое-как вытащила свою дочь из толпы. Его Святейшество вернулся, подошел к моей дочери, положил руку ей на голову и сказал: «Говори», — причем он успел сказать трижды, прежде чем дочь пришла в себя и передала в руки Патриарху все, что было мною приготовлено.
Я не могу даже передать то чувство, которое я испытала тогда. В лучах яркого солнца, освятившего Его Святейшество при выходе из храма, казалось, что Патриарх уходит прямо на небо! Это было чудо, достойное, конечно, не моего убогого пера.
* * *
За последние несколько лет были дважды предприняты попытки выполнить повеление преп. Серафима и хоть в какой-то степени соборно отслужить молебен Ченстоховской Божией Матери. Первый раз служили около десяти священников, во второй раз, думаю, их было больше. Второй молебен был приурочен к летнему празднику в честь иконы Божией Матери «Ченстоховской» (27 августа ст.ст., еще есть весенний праздник 6 марта ст. ст.). Что касается меня, то я в день, назначенный для молебна, оказалась очень далеко от Москвы. Даже не помышляя отыскать в этой глуши чудотворный образ «Ченстоховской» Божией Матери, я весьма скорбела. И вдруг, совершенно неожиданно оказалась в одном сельском храме, где к великому своему удивлению обнаружила очень древний чудотворный образ Ченстоховской Богородицы Матери и служащего при нем батюшку — иеромонаха Серафима. Когда я объяснила этому священнику, что мне снился преп. Серафим Саровский и велел искать икону Божией Матери «Ченстоховскую», он сразу ответил: «Да это же Преподобный сам и послал тебя ко мне».
Тут же отец Серафим отслужил молебен перед чудотворным образом, и благодаря именно этому молебну (не буду объяснять как — слишком долго) я получила совершенно четкое вразумление обратиться в Петербург к кому-нибудь из людей, чтущих блаженной памяти Митрополита Иоанна Санкт-Петербургского и Ладожского. Таким образом я вышла на Вашу газету. До этого я о ней ничего не знала и ни разу не читала. Хочу заметить, что два старца меня благословляли рассказать обо всем, что случилось со мной, и напечатать такой рассказ. Но в течение нескольких лет нигде в Москве мне это не удавалось сделать. Теперь вся надежда осталась на Вас.
* * *
Собственно, дело-то нам поручено простое — отслужить молебен Матери Божией. Разве не то же делали наши благочестивые предки, когда ситуация грозила гибелью? Или, быть может, мы не погибаем, а процветаем?
Вспомним, как повелось на Руси. Когда в опасности оказывался монастырь (пример — Тихвинский), то молились всем монастырем, причем не когда кому настроение придет, а все вместе, возложив упование на Пречистую… Когда погибал город (пример — Москва), то молились всем городом, накладывали пост даже на младенцев.
Ну, а когда гибнет вся страна? По-моему, простая логика подсказывает ход действий. Однако же — нет, некоторые считают, что никакой опасности не существует. Храмы-де открыты, чего еще надо? Иди и служи молебен, если хочешь. Другие говорят, что народ наш пока «не дозрел» и к вере как следует не обратился. А потому, мол, нечего зря беспокоить Матерь Божию! Я же не понимаю: зачем мудрствовать? Надо просто плакать и просить Царицу Небесную, возложив все упование на Нее. Вот и все! А уж как Она Сама решит, так и будет… Тут, я думаю, Ей консультанты не понадобятся.
Один архимандрит, которому я рассказала свою историю, ответил так: «Даже если все это выдумка от начала до конца — молебен все равно должно отслужить, т.к. от молебна может быть только польза». Зачем же нам отказываться от собственной пользы? И потом, кто вообще может отказаться служить молебен, а тем более молебен Матери Божией? Неужели такой человек осмелится назвать себя православным?
Что касается меня, грешной, так моя задача совсем скромная: я должна все то, что мне было по милости Божией открыто, довести до сведения народа церковного. Два года назад на праздник священномученика Ермогена я ставила свечу к его чудотворному образу, и вдруг на мне вспыхнула кофта. В этот момент как молния пришла мысль: «Ты будешь гореть в адском пламени, если не доведешь этого дела до конца!».
Я прошу вас, братия: посочувствуйте мне, напечатайте в Вашей газете о моем деле, я должна его, наконец, закончить. У меня нет желания гореть в адском пламени, и потом: какая мать не хочет видеть своего ребенка здоровым!? Правда, здоровье моей дочери было обещано, если молебен о спасении России будет отслужен соборно и возглавлен самим Патриархом. Поэтому, пользуясь случаем, я хочу обратиться, к Вам, Ваше Святейшество!
Вы известны нам, прежде всего, как человек доброго сердца. Поэтому я умоляю Вас: не откажите несчастной матери, уже 16 лет взирающей на страдания своего ребенка, в память о Вашей матушке, пожалейте меня, окаянную, ведь и она когда-то, как любая мать, желала Вам здоровья.
* * *
В заключение хочу привести только один удивительный случай, связанный с иконой Божией Матери «Ченстоховской». И то лишь только потому, что информацию, которую я благодаря этому случаю получила, я бы нигде в наших источниках не нашла.
Однажды я ехала в электричке, и мне одна распространительница религиозной литературы навязала журнал, который оказался католическим. Ну, думаю, придется жечь на огороде. Когда я стала отрывать от него листы и жечь, вдруг через некоторое время рука останавливается, и не могу рвать дальше. Что это, думаю, такое? Переворачиваю страницу, а там икона Божией Матери «Ченстоховская» и небольшая информация о ней. Оказывается, католики неоднократно предпринимали попытки отреставрировать икону так, чтобы шрамов на Лике Пречистой не было видно, но им это ни разу не удалось, и кровавые рубцы проступали заново.
Отличительной особенностью «Ченстоховской» иконы Божией Матери является необыкновенная скорбность Лика Пресвятой Богородицы. Лик Пречистой настолько истерзан, измучен, исплакан, что более уже просто невозможно представить. И все это сделали мы своими бесчисленными грехами. Господи, помилуй!
Раба Божия Валентина,
газета «Русь Православная» №02 1999