Весна есть весна, и даже здесь, на загрязнённой фашистским смрадом земле, сердце охотно внемлет и песне соловья и жаворонка, и поднебесной перекличке журавлей, уже омытых весенними дождями.
— Вы любите птиц?
— Когда они поют нам,— ответил мне прославленный танкист Хохряков и слегка прищурил чёрные
глаза. Затем, улыбаясь, добавил: — мне кажется, птицы имеют понятие. Смотрите! — Он указал
на журавлей, летящих на восток. — Птицы переселяются к нам. Они очень любят весну нашей Родины.
О чём бы не шла речь, какие бы чувства не затрагивались, в Хохрякове прежде всего сказывается самое сильное, самое благородное, самое сокровенное чувство — чувство Родины. Если прибывает новый танкист, Хохряков видит в нём не просто механика-водителя, а посланца Родины; получая новую машину, бесстрашный воин с гордостью преклоняет перед ней голову, как перед священным даром Родины; захватив на Одере вражеские суда, герой восклицает:
— Это для Родины!
Заметив нерешительность командира одного танка, отважный командир кричит ему:
— А на Родине думают, что хорошо воюешь! Давай, за мной! — И вырывавшись в голову отряда, первым устремляется к вражескому городу, увлекая за собой подразделение
Мы шли по опушке леса. Хохряков не выпускал из рук часы и всё время поглядывал то на дорогу, то в лес, где грозные машины изготовлялись к последнему и решительному прыжку.
— Вы торопитесь?
— К победе, как и все.
Мне представился весь мир, торопящийся по тысячам весенних дорог, через реки, моря и горы, к заветной мечте. И в головном отряде это лавины мирового движения мчится вдохновенный, мужественный сын нашей Родины Семён Хохряков — победитель Халхин-Голской битвы, Герой Днепровской переправы, оставивший позади себя и Вислу, и Одер, и Нейсе. Он несёт сталинское знамя победы к уже фактически осаждённому и обречённому Берлину - этому проклятому очагу несчастий.
— Семён Васильевич, я вижу вы торопитесь, но если можно, ещё несколько минут уделите,— попросил я,— для очерка
— Ну, хорошо,— согласился Хохряков и быстро, почти скороговоркой, выговорил: - Да, я теперь дважды Герой Советского Союза, но понимаете… — Он на мгновение замолчал и, о чём-то подумав, сказал: — Мне кажется, что Родина очень щедро меня поблагодарила. Понимаете, у меня такое чувство, что я чего-то не доделал. Понимаете, дома… значит, на родине, ждут победы… весна… и хорошо бы сейчас… детишки, женщины, ну, весь народ на улицах… праздник… И вдруг говорит товарищ Сталин, поздравляет с победой. Понимаете? А мы тут с вами ещё тут стоим и… Вот видите! Связной! — вдруг громко проговорил Хохряков и, указав на дорогу, быстро пошёл навстречу показавшемуся вдали велосипедисту.
Я поспешил за Хохряковым.
— Что бы вы хотели особенно подчеркнуть в очерке о вас, - спросил я.
— Знаете что? Я вас очень прошу,— он даже замедлил шаг. — Обязательно напишите про капитана
Пушкова, потом про Машинина, это мой командир роты. А вы знаете командира Моцного? Вот о
нём тоже напишите. И познакомьтесь с командиром машины Ляшенко — боевой парень, настоящий
сын Родины. Ну, а моего старшего начальника вы наверняка знаете. Без него Хохряков не был бы
Хохряковым. Так что вы, пожалуйста, напишите об этих героях, я вас очень прошу.
Велосипедист передал пакет. Хохряков быстро распечатал его.
— Ну, вот и есть,— и торжественно, и с волнением сказал Хохряков.
Герой резко повернулся и вскоре исчез в вечерней лесной дымке Потом весенняя ночь наполнилась гулом и рёвом и, казалось, весь мир задрожал под железной поступью гвардейских танков. И мне снова представилась победно летящая на запад стальная лавина, а впереди, на броне огромной, по-весеннему зелёной птицы, стоит гвардии майор Семён Хохряков и над ним полыхает алой волной бессмертное знамя победы.
Леонид Юхвид